Я, пульмонолог с двадцатилетним стажем, нередко встречаю тревожный симптом — кровохарканье. Алые прожилки в мокроте пугают пациентов сильнее, чем кашель, лихорадка и слабость вместе взятые. При первом же эпизоде разумно успокоить тревогу фактами и подготовить план действий.
Грани диагноза
Базальная мембрана бронхов снабжена сетью тонких сосудов, именуемой бронхиальным руслом. При воспалении стенка капилляра инфильтрируется нейтрофилами, давление повышается, кровоизлияние окрашивает слизь. Подобная картина характерна для бронхита, пневмонии, кавернозного туберкулёза. Ещё один механизм — разрыв лёгочной артерии в зоне деструкции паренхимы. В практической реанимации встречается синдром Ранкина–Белла: гибель альвеолярного эпителия на фоне уремии, где кровь заполняет дыхательное пространство, формируя воздушно-гематический «туман».
Диагностическая цепочка стартует с визуальной оценки мокроты: алая пенистая масса чаще сигнализирует о лёгочном источнике, тёмные сгустки напоминают желудочную кровь. Фонендоскоп подтверждает локализацию хрипов, рентгенография уточняет зону инфильтрации. Высокочастотная КТ выдаёт картину с точностью до миллиметра, включая признак «tree-in-bud». При подозрении на бронхоэктазы выполняю фибробронхоскопию с БалБ-тестом (балансная бронхиальная лаважная проба) — лаборатория вычисляет индекс сидерофагии, отражающий давность кровоизлияния.
Красный сигнал
Серповидная тень на КТ, тахикардия свыше 120 уд/мин, падение сатурации — триада, требующая немедленного вызова скорой. Укладка пациента в позицию дренажа, внутривенный транексам, кислород через резервуарую маску снижают риск асфиксии. При массивном кровотечении — более 200 мл за час — подключаю селективную эмболизацию бронхиальных артерий: эндоваскулярный катетер доставляет микросферы, закупоривающие источник потери крови. Этот метод вытеснил открытую резекцию, оставив её для крупной каверны или опухоли.
Память и дыхание
После стабилизации нередко поднимается вопрос о когнитивных провалах. Гипоксия, гиперкапния, седативы — каждый фактор способен повреждать гиппокамп. Пациенту предлагаю нейропротективную стратегию: кветиапин заменяется тииапином с минимальной антихолинергической нагрузкой, уровень CO₂ контролируется капнографом, сеанс гипокситерапии заменяет тяжёлый транквилизатор. Наблюдение невролога даёт раннюю коррекцию амнестического синдрома, позволяя вернуть человека в привычный ритм.
Кровохарканье — не приговор, а сигнал, сравнимый с красным флажком на фьорде: берег виден, но волна хлещет по борту. Холодная голова врача, точная визуализация и своевременная эмболизация расставляют мостки к выздоровлению.
