Физиологический аспект
Гипоталамо-питуитарная ось диктует ритм насыщения. При булимии регуляторный пульт словно залипает, сигнал сытости идёт с задержкой. Перегрузка натрий-калиевого насоса вызывает отёки, а тахифилаксия дофаминовых рецепторов стирает чувство вкусовой новизны. Я начинаю работу с коррекции электролитов: инфузия лактата Рингера, контроль магния, обучение пациента внесению в рацион продуктов с высоким индексом воды — огурец, арбуз, сельдерей. Внутри тела появляется «акустический покой», снижается зов эпизодического переедания.
Психика и память
Голод при булимии — кластерный, вспышки запускаются эмоциями. Алекситимия (трудность распознавать чувства) часто идёт рядом и маскирует корень проблемы. Воспоминания о детских наказаниях за оставленную еду хранятся в миндалевидном теле, активируют кортикостриатные контуры, и рука тянется к хрустящему, словно к кнопке тревожной сигнализации. Я предлагаю упражнение «кинематограф сна»: пациент пересматривает сцены насильного кормления во время целенаправленного движенческого сна (TMR), записывает новые комментарии, тем самым переписывая память на уровне гиппокампа.
Стратегии ремиссии
1. Фармакотерапия. Флуоксетин 60 мг утром снижает частоту импульсивных приступов, ламотриджин 50 мг вечером гасит аффективные всплески, мониторинг печёночных ферментов — раз в месяц.
2. Пищевой протокол. Четырёхцветная тарелка: белок, крахмал, жир, клетчатка. Цвета упорядочивают кору префронтальной области лучше таблиц и калорий.
3. Телафрения — метод направленного вздоха: вдох через нос 4 с, задержка 4 с, выдох 6 с. Техникой пользуются дайверы, здесь она снижает внутригрудное давление, урежает пульс, тушит панический драйв.
4. Групповая сессия памяти. На стене висит «сфера вкусов»: участники отмечают маркерами, какие блюда ассоциируются с радостью, тревогой, скукой. Карта превращает абстрактный голод в осязаемый рисунок.
5. Цифровой дневник рвотных эпизодов. Каждый инцидент отмечается эмодзи погоды. Через три недели видно, что метель приходит после столкновения с критикующими людьми, такая визуализация снижает самоуничижение.
Гадкий шаг привычно ведёт к унитазу, как минотавр к лабиринту. Когда пациент захватывает внимание на вдохе, включает кинематограф сна, химия мозга вспоминает прежнюю, доклиническую музыку. В этот момент на лице проступает первая уверенная микромимика — признак зарождающейся ремиссии.
